Зульфия Нигманова способна поднять и обговорить поэтическим образом любую тему, но много пишет о сиротстве. Сиротство, казалось бы, отнюдь не объект для поэзии. Вряд ли тема сиротства нужна в гламурненько обустроенном мире. Кто и почему тему сиротства предлагает уму читателя, попробуем разобраться.
Крепкое знание родного языка
До 16 лет Зульфия Нигманова росла в татарской деревне в Дрожжановском районе Татарстана. Район граничит с Ульяновской областью, где обитают мишары, Зульфия там не слышала русской речи. Обучение языку было крепким. С чего начинается Родина? Для Зульфии она начиналась из книг «Алифба» – «Букварь» и «Ана теле» – «Язык матери». Телевидения не было, когда росла, радио вещало из Казани.
Зульфия Нигманова до сих пор находит нужные слова для поэзии в закромах памяти, не в толстых словарях. Зульфия написала и выпустила 6 сборников стихов на татарском языке. Не нуждалась в покровителях. Спонсоров, рекламодателей не имеет. Зульфия сочиняла, печатала, формировала сборники, оплачивала издательство, книжки продавала, нашла своего читателя.
Зульфия Нигманова помогает сообществу литераторов в городе Набережные Челны. Поэты приходят к Зульфие за советом, за мнением, за участием, за одобрением, за усовершенствованием стихов. Зульфия Нигманова ладит с рифмами, интонациями, темами и мыслями в текстах. На стихи Зульфии композиторы написали более 50 песен.
«Зульфия, – подсказываю, – бери деньги за правку стихов молодым поэтам, за помощь».
«Нет, – отвечает Зульфия, – приятно, когда соратники по перу приходят ко мне, сложение стихов – не труд, это удовольствие, помощь другому поэту – радость».
«Зульфия, – обращаются к ней исполнители песен, – Вы, конечно, имеете право на гонорары, как автор текстов. Будете преследовать нас за использование Ваших текстов?» Зульфия Нигманова отвечает: «Пойте, пожалуйста, радуюсь, когда поют, понимаю, друзья, и вам непросто зарабатывать деньги».
Непонятно
«Непонятно, – говорю Зульфие, – почему жалуешься на жизнь в стихах. В Стране Советов государство заботилось о гражданах. За обучение в школах денег учителя не просили, при этом, добросовестно учили грамоте детей. Квартиры государство выделяло бесплатно. Люди старшего возраста заработали стаж для пенсии, суммы пенсий позволяют жить, по крайней мере, не голодно. Никто не угнетает, ты не рабыня, Зульфия Нигманова. Собственница квартиры, свет, тепло и газ в квартире есть. Жилище обустроила и украсила. Продаешь книги, которые сама написала. Твои друзья-поэты, Зульфия, называют себя элитой общества. Пиши о счастье. Почему упорно пишешь о несчастье...».
Что ответила Зульфия
«Отец оставил маму и женился на другой женщине еще до моего рождения. Мама умерла, когда мне было 2 года. Осталась я у бабушки и дедушки.
Дедушка был человеком с трудной судьбой. Его раскулачили и преследовали. Чтобы не быть расстрелянным, ему пришлось скитаться, оставив семью. Был участником войны 7 лет, вернулся на родину орденоносцем.
Когда мне было 5 лет, родная бабушка тоже ушла в вечную жизнь. Дед женился в 60 лет еще раз, привел в дом жену 40 лет, так появилась в моей жизни «мачечная» бабушка. Доброты со стороны новой бабушки к ребенку не было, рано начались мытарства в жизни.
Признаюсь, приходилось красть сахар с печи. Сахар для сироты посылали дядья с Донбасса. Спрятавшись с соседской девочкой, мы грызли сахар. Меня находили и наказывали за это. Или вырывали сахар из рук. Упрекали за растраченную дождевую воду и мыло для стирки своих одежд. Могли побить за то, что лила воду в кружку из холодного самовара. В самоваре на конфорке труба стояла, уставленная в дымоход, но зажечь лучину, чтобы растопить самовар для меня, бегущей в школу, бабушка не догадывалась. Дед наказывал за проступки по наущению бабушки, а иногда, если видел, как бьет меня и мачеха, вступался: «Нет, ты еще бьешь. Пусть наказывает кто-то один».
Заполненная до краев бочка — отрадное явление для огородника, хорошо, что теперь есть водопроводы, краники, шланги, чтобы бочки стояли полные.
Я носила с 6 лет воду для полива огорода 12 литровыми ведрами, наполняла бочки. У меня есть стихотворение об этом: «Кисмэклэрем тулды инде». В переводе это – «Бочки мои уже наполнены». Аллегория такая: «Душа наполнена обидой до предела». Были на мне обязанности полить большой огород, нянчиться с родившимся ребенком бабушки. Бабушка нежилась в постели, когда мы с дедом шагали по утрам рано за соломой. Мне, подростку, приходилось на себе таскать тюки с соломой, согнувшись в три погибели.
Выгнанная из дома, я убегала к родственникам в другую деревню, не помню, чтобы кто-то терял, искал, находил. Возвращалась через неделю. Детские впечатления – сильные, не забываются, формируют жизнь".
Каково быть сиротой, в чьих руках жизнь детей
«Быть сиротой горько. Пусть люди не оставляют детей сиротами. Много сирот было после войны, и сегодня, в мирное время, проблема с сиротами остра. Теперь государство вовсе не так внимательно к сиротам. У сирот еще больше трудностей. Трудно получить образование, с жильем у них проблемы, и чиновники часто безучастны и равнодушны к судьбам беззащитных детей.
Я пишу, рассказываю, каково это – быть сиротой, пусть люди знают и не оставляют детей».
«Наивная ты, Зульфия. Почему думаешь, что «крутые» парни, которые разгуливают по улице с бутылкой пива в руках, или сидят вместе и бездельничают во дворах, будут читать книги, и жизнь улучшится? Есть надежда, что испитые парни станут отцами и не оставят детей? Дадут здоровое потомство, и не прибавят государству проблем с больными детьми? Не сделают их «особенными?» И кто-то будет читать о сиротстве?" Такие вопросы я задаю Зульфие.
И еще: «Почему жалуешься, Зульфия, и пишешь о горькой судьбе? Дома гостям выставляешь на стол угощения и говоришь: «Попробуй мед, попробуй и другой мед, этот еще интереснее на вкус». Жизнь Зульфии Нигмановой, думаю, — медовая».
Право Зульфии Нигмановой
Кому, как не Зульфие говорить о сиротах. Это право Зульфии. Она забрала это право себе — говорить от имени сирот. «У сироты рано обрываются мечты, сирота не социализируется, остается с чувством одиночества, несчастен навсегда. Нельзя, нельзя оставлять детей сиротами», – твердит Зульфия.
Зульфия выпустила сборники стихотворений и желает сделать подборку из стихотворений с татарского языка на русский язык.
Как я Зульфию переводила
Быстро я накидала на русский язык 5-6 стихотворений Зульфии. Переводы Зульфие не понравились. «Переделаю», – объявила Зульфия и отложила переводы в сторону. Пришлось мне призадуматься.
Перечитывала стихи Зульфии, а затем переводы стихов согласовывала с автором. Грустная тема проникла и в мою душу. Переводы, как могла, улучшила. Читала в Википедии о проблемах сиротства в стране, поняла, что они неразрешимые. Нужно о сиротах говорить.
Зульфия пользуется набором слов, которые идут из ее родовой памяти, передались от бабушек, дедушек, веками настоянными. Приходится нырять в словари, чтобы перевести непонятные слова из стихов Зульфии. Десяток непонятных слов в одном стихотворении.
«Хорошо, – думаю я, – буду солидарна с Зульфией. И во мне присутствует ущемленность. Ущемленность за предков. Моих дедушек тоже раскулачили, расформировали хозяйства, отбирали последнюю лошадь. Все люди проходят при жизни испытания, кто-то богатством, большинство людей – лишениями. Весь народ в стране каким-нибудь образом пострадал от революций, войн, перестроек, реформ. Внесем с Зульфией лепту в дело человечности, и расскажем людям, как умеем, о сиротстве».
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В планах Зульфии – переехать для проживания на родину в Ульяновскую область, где живут внуки. Там, недалеко, на кладбище, находится могила мамы Зульфии и других предков. Зульфия надеется, что, в конце концов, будет ближе к маме. Стремление, которое Зульфию одолевает, – быть ближе к матери.
Согласилась с Зульфией Нигмановой, что тема сиротства важна. Нельзя делать вид, что сирот нет, и темы сиротства для литературы тоже не существует. Татарские поэты и писатели всегда жили с чувством гражданской ответственности. Так и Зульфия Нигманова.
Ниже приводится подборка переводов стихотворений Зульфии Нигмановой о семье, родине, состоянии души поэта.
Отец
Детство, ресницы утяжелились,
Я задремала, внезапно проснулась:
Услышала: мама тяжко вздыхает,
Потом она плачет навзрыд, рыдает.
Я мучаюсь до сих пор вопросом:
«За что, отец, меня ты бросил?»
Мама страдала, ушла молодой.
Без мамы ребенок растет сиротой...
Смею размыслить, что мир мне был рад,
Но вместо того, чтоб в игрушки играть,
Судьба предложила мне испытания,
С детства изведать пришлось страданья.
Хотелось прийти, сказать тебе: «Папа!»
Прижаться, обнять хотелось до боли.
Душа ребенка была безутешна.
Дочь – сирота – лишь по папиной воле.
Слезы, страдания, немытый цвет щек.
А люди сиротству же скажут упрек:
«С уделом своим ребенок родится»,
«Счастье отыщет сиротку, найдется».
Горький – от горького детства отклик,
Отец безразличен и не заботлив:
Его безмятежность, сон – нарушались,
Дух мой летал! В его сердце стучалось!
Отец уж тоже в могиле сырой,
Молюсь и прошу для него я покой.
Аллах нас рассудит, все ведает Он,
Молитвы зачлись ли, узнаю потом.
Кому проклятье...
Мать умерла и – бабушка тоже.
Росту сиротой неумытой даже.
Кто пожалеет, к тому прильну,
Коли еда есть, то день проживу.
Школа. 7 лет. Медичка сказала,
Когда внимательно осмотрела:
«Маме своей передай проклятье!
Не должны быть запущены дети».
«Мать умерла», – я ей сообщила.
«Пусть уж Аллах даёт тебе силы.
Опекуны твои — негодяи.
Пусть будут прокляты, передай им».
Я не одета и не обута,
Помощи, вроде, ждать неоткуда...
Я – та трава, что растет без дождя.
Подошва у стоп горела всегда.
Живу у деда, бабка чужая.
«Надо лупить», – его научает.
В доме кошка, она и ласкает,
От холода меня согревает.
Если есть супчик в тарелке у ней,
Я наедаюсь кошачьей едой.
Мы рядом, если с кошкою едим,
Оближет лицо, и вместе мы спим.
Будто была для кошки котенок,
Ждала я мурлыканья с пеленок.
Доброе трудно ребенку забыть.
Он в памяти вечно ласку хранит.
С сеней заносила одеяло
Дырявым. На полу я лежала.
Телом его своим согревала,
Куталась долго и засыпала.
Меж тем на свете жила красота.
И подмечала ее сирота.
Может быть, из бабушкиных молитв
Старались ангелы шатры мне вить...
ВОЗВРАЩАЮСЬ
Туда, где предки жили-были,
Зовут к себе ведь даже пыли.
От жизни получив урок,
Мне нужен родины глоток.
Родные разожгут очаг,
Завидят, — станут обнимать.
И кладези монет из слов,
Звенят и заблистают вновь
Образовавшись из ручья,
И речка ведь по руслу шла.
Набраться новой красоты,
Помогут родины черты...
К долине счастья из истока,
Река пробилась издалёка.
В который раз иду, спеша,
Туда, где дедова межа.
Жалоб нет
Клочка земли на родине
Нет у меня и крыши нет.
«Душа моя, не устремляйся
На родину», – ума совет.
Могу ли выводы я делать,
И о чужбине рассказать...
Кому-то будет интересно,
Что приходилось голодать?
Ребенок, сын мой и душа
Злой жизни разделил картину.
И непутевая я мать, прости,
Сынок, ты рано сгинул.
Была на краешке огня,
И ты был рядом, сирота,
Ребенка видеть мне счастливым,–
Несбыточной была судьба.
Бросали нас, уйдя к кому-то,
А, возвращаясь, не кормили.
Кормились сами, одевались,
Нам души сильно ущемлялись...
Туда, где бабушка и дед!
Счастливая дорога? Нет?!
На родине могила примет,
Коли вернусь? Кто даст совет...
Пожаловаться – жалоб нет.
Наследства, – чтобы поделить.
Заброшенность – моя царица!
Продолжит мной руководить...
В Челнах живу, и тут друзья.
Встречают, спросят, как дела.
Накрыться, – есть ведь одеяло!
Чего еще мне не хватало?
О родине – мысль обуяла!
В земле ее, чтоб я лежала...
Встреча через 55 лет
Фантазия перемещает в детство,
Сундук воспоминаний отворит.
Прекрасные картинки – это средство:
Зажглась душа, сверкает и парит...
Росли мы на траве, где дружба крепче.
Скажи, зачем ты дергал мне косу?
Хороший, шаловливый, как жеребчик,
Поставленный на жизни полосу...
Ребячество, я разве понимала,
К косе внимание – было из наград!
Я сиротой росла, тепла не знала,
В ответ – из кулачков метала град.
Прошли года, и собрались на встречу,
В шестьдесят три шумим, как будто в семь.
Кто этот человек, рукав мой теребящий,
Готовый оторвать его совсем!
Из детства моего все помню «на отлично» –
Хоть память многое пытается отнять.
Тепло вернулось в душу, прибежало
Через мост памяти – длиной в 55!
SOS
Одна ли я в пространстве сирота?
Деревнями ведь люди вымирают,
От пьянства исчезают города,
Традиции, народы пропадают.
Тут души отрываются легко,
И кладбищ расширяются сложения,
Душа потом несется высоко,
А на земле увидит унижения.
Желала если истины душа,
Несправедливости вдохнув безмерно,
Совет давали, как дышать ей, те,
Чей свет в глазах давно померк наверно.
Ужель без горечи, сердечных ран
Рассветы больше невозможны нам...
«Сюда, сюда! Спасите наши души»! –
Шепчу я и не верю чудесам.
ОГЛАВЛЕНИЕ
- Моя мама
- Отец
- Кому проклятье
- Ночная тишина
- . Жалоб нет
- Возвращаюсь
- Последний шанс
- Встреча через 55 лет
- SOS
- Родимый грунт
г. Набережные Челны, РТ
2020 год.